Генерал Сорви–Голова. «Попаданец» против Британско - Страница 75

— Это Матонга, — поморщившись, словно речь шла о конском помете, выплюнул Родс. — Он уже собрал столько воинов, что в силах устроить резню, почище чем гугеноты Варфоломеевской ночью и сейчас пытается заключить союз с матабеле. А стоит нам собрать более–менее подходящее для его разгрома ополчение, так буры начнут вопить, как резаные. После рейда Джеймсона они на любой лязг затвора с нашей стороны готовы ответить полноценным залпом. Так что выход только один — ты должен добраться до Матонги и прикончить мерзавца прежде, чем он развяжет войну. На мой взгляд, жизнь одного, а пусть даже и сотни дикарей, невеликая цена за возможность спокойно жить и работать. Вот только сделать это будет непросто — за Матонгой стоят десять тысяч не самых плохих в Африке бойцов, и больше трети из них вооружена винтовками. Я понимаю — это тяжелая задача, да и сама работёнка дурно пахнет, но пойми. Фредерик, это тоже – Бремя Белого Человека…

— Здорово сказано, — одобрительно кивнул скаут. — Надо будет запомнить — Бремя Белого Человека. Умеете вы, мистер Родс, красиво говорить… А насчет Матонги – не сомневайтесь, если вопрос стоит таким образом – его не станет. Это хорошее дело можно сделать для любого человека, а подлость – только для друга. Ну а мои взгляды на дикарей по–прежнему ничем от ваших не отличаются.

— Вот и славно! – обрадовано улыбнулся Родс. — Я рад, что мы понимаем друг друга, как встарь. Честно говоря, я все же не был до конца уверен, что ты возьмешься за это дело: все же убийство на войне и убийство в мирное время это, как ни крути, два несколько различных убийства. А про великое Бремя Белых, это вовсе не я придумал, а Киплинг. Вот, послушай:

Неси это гордое Бремя -

Родных сыновей пошли

На службу тебе подвластным

Народам на край земли -

На каторгу ради угрюмых,

Мятущихся дикарей,

Наполовину бесов,

Наполовину людей…

— Хорошие стишата, вернусь — обязательно почитаю, — мягко улыбнулся Бёрнхем. — Но о высоком искусстве и попозже можно поболтать, а нынче лучше о деле. Как вы себе представляете данное предприятие? Это я сейчас о Матонге.

— Я предполагал — ты соберешь отряд из тех, кого посчитаешь нужным, найдешь Матонгу и прикончишь, — Родс задумчиво постучал пальцами по столешнице. – А вот каким образом справиться с этой проблемой – это я оставляю на твое усмотрение. Получишь всё, что посчитаешь необходимым, даже пушку, если захочешь.

— Как–нибудь без артиллерии обойдусь, — усмехнулся разведчик. — А вот связка–другая динамита мне не помешает. За пару дней соберу людей Кимберли, кого смогу, еще пару дней на оснащение положим, а после выдвинусь на Солсбери. Если здесь кого нужного не найму, то в Солсбери Рыжий Мак–Дональд с волонтёрами поможет.

Несколькими днями позже. Форт Солсбери.

Семеро всадников, покрытых красноватой пылью с головы до ног, неторопливо втянулись в ворота Форта Солсбери.

Бёрнхем не был здесь больше года, но за прошедшее время поселок практически не изменился, по–прежнему представляя собой неряшливую россыпь похожих на ящики лачуг, крытых листами железа, некогда гофрированного, а ныне большей частью – ржавого, в окружении грязных, потрепанных непогодой парусиновых палаток. Часть хижин, образуя подобие улиц, выстроились в условно ровные ряды, остальные же были раскиданы по территории форта, как Бог на душу положит. Прямо посередине поселка раскинулся прямоугольник вытоптанной сухой земли, исполнявший роль городской площади. На одном её краю разместился добротно сколоченный одноэтажный барак, увенчанный шестом с британским флагом, – здание местной администрации. На противоположном – две относительно приличных лачуги. Одну из них украшала вывеска с претенциозным названием: «Отель «Звезда Лондона», над входом во вторую, чуть меньшую размером, болталась доска с широкой корявой надписью: «Трактир «Адмирал Нельсон» и припиской мелкими буквами: «Мак–Дональд».

Остановив отряд на краю площади, Бёрнхем, отдал необходимые распоряжения и отправил людей на отдых в отель, а сам прошел в здание администрации.

К его неудовольствию, из двух офицеров гарнизона первый с небольшим отрядом ушел на патрулирование, второй спал после ночного дежурства, а местный градоправитель больше интересовался пополнением своего кошелька, чем благосостоянием вверенного ему поселения. В итоге получасовая беседа, кроме местных цен на припасы и жалоб на дороговизну привозных товаров, сколько–нибудь стоящей информации разведчику не принесла.

Выйдя из барака, Бёрнхем с чувством пнул валявшуюся под ногой консервную банку и, поминутно запинаясь о мусор, разбросанный на пыльной красной земле, направился к трактиру. К слову сказать, ржавые жестянки из–под солонины, перемешиваясь с осколками бутылок и кухонных помоев, валялись здесь повсюду. Цивилизованный человек потому и цивилизованный, что оставляет за собой особенно отвратительные отбросы.

Внутри трактир выглядел ничем не лучше, чем снаружи. Солнце, с трудом пробиваясь сквозь мутное стекло маленького окошка, еле–еле освещало пяток дощатых столов, липких от пролитого пива, земляной пол, вытоптанный до каменной твердости и стекольной гладкости, да покосившуюся стойку бара, на которой возвышался пивной бочонок объёмом не менее трех имперских галлонов.

Бёрнхем с презрением покосился на компанию из трех забулдыг, один из которых преспокойно почивал в глиняной тарелке с остатками еды, и направился к стойке. Из темного провала, ведущего куда–то в глубину лачуги, поглаживая кучерявые бакенбарды, ему навстречу выполз массивный шотландец с лицом красным, как почва вельда. Завидев нового посетителя, он подслеповато прищурил глаза и, после секундного размышления, ринулся навстречу, сотрясая стены трактира радостным воплем: