Генерал Сорви–Голова. «Попаданец» против Британско - Страница 49

То ли переводя дух, то ли вновь с головой погрузившись в воспоминания, Троцкий вновь замолчал и из странного ступора вышел лишь, когда Арсенин протянул ему стакан с водой. Лев благодарно кивнул и, пропустив рассказ о сборах и дороге, в наглую эксплуатируя воспоминания Лопатина, продолжил сразу о жизни в Тифлисе.

Приехав в Тифлис, по рекомендации Винницкого, остановился на улице Мухранской, у еврейской семьи Пурисман, где фактически главенствовала тетя Галит, а о номинальном главе семьи, дяде Бен–Цион, пол–улицы могло сказать, что он — подкаблучник. Александру выделили чисто побеленную комнату с большим окованным железом сундуком, стоявшим в изголовье деревянной кровати с не каждому доступной роскошью — пружинной сеткой. Пол в комнате устилал красиво вышитый домотканый половичок, а на стене над кроватью висела литография с изображением ярмарки.

Освоившись с помощью дяди Бен–Циона в околотке, Лопатин стал делать самостоятельные вылазки по окрестным улицам. В одну из таких прогулок он наткнулся на зауряднейшее кафе с претенциозным названием «Гордость Кавказа». Кофе, подаваемый в заведении, тем не менее, на удивление Александра, оказался превосходным, да и выпечка ничуть не хуже.

Как и во многих других кафетериях, второй зал «Гордости» отвели под бильярдную. Лопатин, абсолютно не зная правил игры и не умея держать в руках кий, взял за правило на выходных навещать игровой зал, находя особое наслаждение в собственных расчетах углов, траекторий и рикошетов движения шаров.

В один из таких вечеров, зайдя в кафе, он расположился за столиком, стоящим чуть поодаль от игорных столов и застыл в созерцании мельтешения шаров и киев, как вдруг мимо его лица по высокой дуге пролетел кусочек мела, приземлившийся точно в его чашку. Вытерев брызги с лица, Саша посмотрел в сторону, откуда ему прилетел нежданный подарок.

У противоположной стены, мелко крестясь щеткой, стоял маркер, а на полу, закрывая лицо руками, скрючился какой–то человек. Вокруг него стояли еще трое. Натужно сипя, трио усердно пинало лежащего на полу человека. Со стороны дерущихся доносились азартные восклики: «Вот тебе за пропих! А это, чтоб вдоль борта не играл! А вот за финты тебе! За финты!»

В пяти шагах от них, в дверном проеме, соединяющем залы кафе, прикрывая лицо руками в непритворном ужасе, замерла белокурая девушка в темно–зеленом платье. Заметив, что Лопатин со своего места безучастно взирает на драку, незнакомка окинула его таким умоляющим взглядом, что он, до того не желавший вмешиваться в чужую ссору, решительно встал со своего места.

– Прошу прощения, господа! – произнес Александр, в то время как обломки высокого стула рассыпались вокруг одного из нападавших. – Мне кажется, что трое на одного, – это не по чести, – продолжил он под аккомпанемент падающего на пол тела.

Двое оставшихся на ногах резво отпрыгнули в стороны и развернулись к нему лицом.

– Я считаю, что подобные выяснения отношений правильней проводить один на один, – отчетливо произнес Лопатин, взвешивая в руке еще один стул. – А то что же получается, забьете человека до смерти и знать не будете, на ком смертный грех лежит. Так что трое на одного как–то не по–божески. Ну а коль вы моих слов не поймёте, так я сейчас городового кликну, благо он на улице подле кафе стоит.

Его оппоненты, то ли сочтя аргументы достойными внимания, то ли опасаясь осуществления угрозы, связываться с ним не пожелали. Предварительно вывернув карманы у лежащего на полу человека, незадачливые бойцы покинули бильярдную, волоча под руки оглушенного товарища.

Увидев, что девушка, послужившая поводом для его вмешательства, покинула кафе, Саша проводил отступивших неприятелей взглядом и, подошел к их жертве, протянул ему руку:

– Вставайте, сударь. Ваши враги уже ушли. Вам врача пригласить или сами оклемаетесь?

— Спасибо тебе, добрый человек, — небрежно, можно сказать, свысока, бросил ему парень, безуспешно пытаясь пристроить на место полуоторванный рукав некогда белой, а ныне очень пыльной чохи. – Ты этих несчастных от смерти спас!

— Простите, уважаемый, — очень неуверенно пробормотал Лопатин. — Но, насколько я видел, это вас убивали до смерти?

— Э–э–э… дарагой! – усмехнулся парень, расшатывая, вышедшую из сустава челюсть. — Это пока я на полу лэжал, они жывые были! А как бы я встал, тут же бы их зарэзал!

Не зная, что сказать, Александр на некоторое время ошеломленно замер. Его собеседник, сочтя, что состояние подобно внешнему виду, а внешний вид вполне приемлем, если не для визита к царю, то, как минимум, к губернатору, с видом человека, оказывающего величайшую милость, протянул Саше руку:

— Представыться хачу! Бакури Джавахов меня зовут! Так что тэпэрь никого не бойса, мэня тут каждый собака знаэт!

Лопатин, немного сомневаясь, что помимо собак его нового знакомца знает кто–то еще, назвав свою фамилию, на рукопожатие ответил и уточнил. — Коммерсант. Меха и масло. Надеюсь, с вами всё в порядке?

— Канэчна! Со мной всэгда всё в парадке! — молодой человек, закончив отряхивать чоху от пыли, принял чрезвычайно горделивую позу.

— Прошу меня простить, если я невольно вмешиваюсь в тонкие материи, — слегка усмехнувшись, продолжил Саша. — Надеюсь, я не обижу вас, если поинтересуюсь, что послужило причиной конфликта?

— Эты опрычники мэня за мои убеждэния убит пыталис! – гордо вскинул голову Джавахов. — Я – анархыст и горжус этым!

— Тогда, я счастлив, что помог вам, — Лопатин, сдерживая смех от подобного объяснения, отвесил легкой поклон. — Но, к сожалению, мы не можем составить знакомство. Я, конечно, всецело далёк от анархизма, но две недели за него в Одесском тюремном замке отсидел…